A blog of the Kennan Institute
Беспредел Гарантирован
Денис Бояринов — о волшебнике русского рока
Борис Гребенщиков научил меня слушать рок на русском языке. Первый альбом «Аквариума», который попался мне в руки, был «Радио Африка» на пластинке, изданной в конце 1980-х фирмой «Мелодия». Ее принес домой отец, который тогда переживал период собирательства винила: он доставал пластинки, но по своей воле слушал разве что серию «На концертах Владимира Высоцкого». «Радио Африка» его тоже не впечатлил, зато меня, 10-летнего ребенка, эта странная музыка поразила в самое сердце: манящие шумы морского прилива и радиопомех (я тоже любил развлекаться, крутя ручки приемника в надежде наткнуться на какую-нибудь волну), чудесные экзотические звуки (колокольчики и гонги), понятные и в то же время таинственные слова песен, озвученные притягательным голосом вокалиста, которого, как я вскоре выяснил, надо называть БГ (говорят, он сам предпочитает расшифровывать это прозвище как «Беспредел Гарантирован»).
На обложке «Радио Африки» странный человек шагал по загадочному, как будто инопланетному ландшафту, — и музыка с этой пластинки тоже показалась какой-то неземной. Ничего подобного я прежде не слышал, поскольку сидел на строгой диете из классического британского рока: Beatles, Rolling Stones, Pink Floyd, Deep Purple и т. д. После «Радио Африки» я открыл для себя дивный новый мир и стал слушать рок на русском: «Кино», «Зоопарк», «Машину времени», «ДДТ», «Наутилус Помпилиус», «Браво», «Ноль»… Потом я так глубоко погрузился в русскую музыку, что не могу из нее выбраться по сей день, но импринтинг произошел под голос Гребенщикова, напевавшего «Возьми меня к реке, положи меня в воду».
Впоследствии я узнал и полюбил и те первоисточники, что вдохновили БГ на «Радио Африку»: Дэвида Боуи, Боба Дилана и Talking Heads, — но моего отношения это не изменило: мне до сих пор очень нравится эта пластинка. За прошедшие годы она прослушана мной, думаю, несколько тысяч раз, так что уже записалась на подкорку памяти вместе с шипом и треском иглы, крадущейся по винилу. В моем личном рейтинге «Радио Африка» опережает все остальные пластинки «Аквариума». Кстати, в этом году альбому исполнилось 40 лет и по этому поводу БГ выложил в Сети некогда утерянную, окончательную авторскую версию альбома — вновь обретенную реликвию для тех, кто, как и я, вырос под его песни.
Борис Гребенщиков исполнил роль шамана-проводника, открывшего портал между мирами, не только в моей жизни. Думаю, похожие истории могут рассказать многие мои сверстники, а также люди старших и младших поколений. Хоть «Аквариум» и не был группой, которая первой стала исполнять рок на русском, именно БГ досталась миссия его неутомимого проповедника. Пионер отечественной музыкальной журналистики Артемий Троицкий, прошедший вместе с русским роком от колыбели до триумфов на стадионах и написавший об этом несколько книг, вспоминал в самиздатовском журнале «Зеркало» свою встречу с лидером «Аквариума» так: «И когда Гребенщиков запел: «Вчера я шел домой, кругом была весна, его я встретил на углу и в нем не понял ни хрена», я поежился от сладкого ощущения, что впервые слышу натуральный рок на русском языке…» Сладкое ощущение и натуральный рок — это подмечено очень точно; нечто подобное и я пережил, когда впервые услышал «Радио Африку». Тут стоит заметить, что Борис Гребенщиков стал не только автором песен и альбомов, впоследствии вошедших в канон русского рока, но и зачинателем культуры независимой музыкальной журналистики: в 1977-м он стал издавать машинописный журнал «Рокси», чуть ли не первый в стране. Там 25-летний БГ писал, например, такое: «На наших глазах произошел разрыв. Отцы живут в одном времени, а дети — в другом. Среда меняется прямо на глазах и, подобно скульптору, ежеминутно меняющему свои намерения, формирует уродов — из тех, кто поддается. Но, чтобы изуродовать человека окончательно, нужно время. Одним большее, а другим — меньшее». Пассаж, сейчас читающийся как пророчество.
Троицкий повстречал БГ где-то в конце 1979-го. К тому времени группе «Аквариум» исполнилось уже семь лет — она прошла долгий путь от студенческих забав Гребенщикова и его школьного друга Джорджа Гуницкого, сочинявших песни вроде «Я — шизо» и «Мочалкин блюз», до первых концертов, где фронтмен выступал подпоясанный железной цепью, с цветными лентами в волосах и бородой, выкрашенной зеленым фломастером. «Аквариум» уже подбирался к поворотному событию в своей истории — выступлению на рок-фестивале в Тбилиси, которое потрясло зрителей и вошло в апокрифы.
Хронология группы детально восстановлена в книге другого авторитета рок-н-ролльной журналистики — Александра Кушнира — «Геометрия хаоса», вышедшей в этом году в честь 50-летия группы. В ней подробно описано, как Борис Гребенщиков вместе с единомышленниками высекал рок-н-ролльную искру, находясь практически в безвоздушном пространстве: долгие годы он упорно сочинял песни, записывал альбомы, давал концерты и издавал журналы, не рассчитывая ни на какую другую отдачу и признание, кроме внимания сотрудников правоохранительных органов. «После так называемой оттепели все, кто мог, свалили из страны, — рассказывает в «Геометрии хаоса» Борис Гребенщиков. — А те, кто понимал, что им не свалить никуда, оторвались и организовали свое государство в государстве. И мне очень повезло в том смысле, что когда я был юношей, то попал прямо в самую гущу событий и провалялся в ней, пока нас не выпустили на большую сцену. И надо сказать, что наша партизанская культура была, с моей точки зрения, гораздо более интересная, чем, скажем, битники или хиппи в Америке… И вся тогдашняя музыка была гораздо интереснее — просто ввиду абсолютного отсутствия общего знаменателя… Правил игры не было вообще. Если ты что-то записал и тебе это нравится — все, отлично».
В застойных 70-х Гребенщиков, однако, не просто играл странную, дикую, непонятную и, как тогда говорили, чуждую народу музыку, — он был уверен в ее непобедимой магической силе; по собственным словам, он верил в то, что, «если мы сможем передать красоту настоящего рок-н-ролла, жизнь в этой стране изменится». Так оно, в общем, и получилось. Хотя далеко не сразу — на это ушло еще десятилетие, за которое Гребенщиков прошел через социальный остракизм, времена полной безнадеги и безденежья, пребывания в черных списках и под колпаком у специальных служб. Однако он упорно продолжал делать свое дело, веруя в силу магии рок-н-ролла.
Время не изуродовало его, и он получил, что хотел. В одном из интервью трудных доперестроечных лет БГ говорил: «Мне надоело объясняться перед чиновниками, ругаться с ними и материться. Очень грустно общаться с какой-то архангельской теткой, которая долго объясняла мне, что «на сцену нужно выходить в приличном виде», а не в какой-то китайской одежде. В идеале я бы предпочел приезжать на концерт в лимузине, чтобы дорогу на сцену мне устилали розами, деньгами, девушками и шампанским».
Лимузины, розы, деньги, девушки и шампанское в жизни Бориса Гребенщикова тоже были (есть и будут), но, в конечном итоге, больше его интересовало другое, и он добился исполнения и этой мечты. Получив к концу 1980-х признание в родной стране и внимание англоязычного мира, лидер «Аквариума» навел мосты с музыкантами, которые для него олицетворяли рок-н-ролл: Дэвид Боуи подарил ему гитару, Джордж Харрисон принимал в гостях, Дейв Стюарт из Eurythmics продюсировал альбом («Radio Silence»), на котором подпевали Энни Леннокс, Крисси Хайнд и Билли Маккензи, Мик Тейлор из Rolling Stones играл на гитаре («Навигатор»), а Ян Андерсон из Jethro Tull — на флейте («Соль»). А кроме того, Гребенщикову довелось записывать и играть свои песни с десятками музыкантов с мировыми именами, которых он ценил и уважал: от великого дудукиста Дживана Гаспаряна до не менее знаменитой ямайской ритм-секции Sly & Robbie. На его последнем мини-альбоме «Богрукиног», выпущенном под вывеской «БГ+» два месяца назад, появляется британская мультиинструменталистка и композитор Кейт Сент-Джон, которая играла вместе с Ваном Моррисоном, Роджером Ино и Деймоном Албарном, а для БГ сделала изящную симфоническую окантовку для печальной сатиры «Минск, Пинск и Северодвинск».
Оператор ЭВМ по первой профессии (сейчас бы сказали «айтишник»), Борис Гребенщиков создал «Аквариум» как модель-эмулятор не существующей в СССР рок-культуры и постепенно расширял ее возможности, добавляя в нее музыкальный код из разных уголков мира. Пока он был занят демонтажом культурных границ между Россией, Востоком и Западом, власть в его стране вернулась к тому состоянию, в котором он начинал полвека назад: изолировавшись от остального мира и угрожая ядерным оружием, она затеяла войну, а призывающего к миру и человеколюбию БГ назначила своим врагом и присвоила ему статус «иноагента». «Если, по сообщеньям досужей молвы, у больного действительно нет головы, от этого только сильней могучий удар богоносной его булавы», — иронично комментирует происходящее на родине рок-просветитель в «Богрукиног» — альбоме, полном едкого юмора и русской тоски. Время по-прежнему не властно над ним и его песнями: его формулировки точны, афористичны и хлестки, и это какое-то чудо.
Примерно в то же время, когда я обнаружил «Радио Африку» и открыл для себя «Аквариум», у меня случилось другое мощное потрясение от искусства, поистине обжигающее — какое можно пережить только в детстве. Но на этот раз от книги: я прочел «Властелина колец». Уже гораздо позднее я узнал, что трилогия Толкина — одна из любимых и основополагающих книг для БГ. Впервые прочитав ее в 1978-м, он не раз возвращался к ней, переписывался с сыном автора, пел на эльфийском (в «Партизанах полной луны») и вместе с Сергеем Курехиным в альбоме «Безумные соловьи русского леса» воображал, как мог бы звучать оркестр эльфов (невыносимо для слуха обычного человека).
«Я столкнулся с книгой, которая описывает меня самого — не то что описывает, а обо мне напрямую говорит, — рассказывал Гребенщиков о влиянии «Властелина колец». — В Толкине меня потрясло отсутствие декоративности, там все, как я это понимаю. Вопросы благородства, чести, долга стоят так, как они стоят для меня в реальной жизни. Поэтому эта книга говорит про тот мир, в котором я живу».
С годами Гребенщиков перестал походить на Леголаса и приобрел окончательное сходство с Гэндальфом, но он по-прежнему продолжает жить в мире «Властелина колец»: пишет песни, переводит Упанишады, странствует по свету, дает концерты и тем самым ведет свою борьбу с тьмой. В одном из недавних интервью, данном на пороге 70-летия, он снова цитирует Толкина: «Мы живем в то время, которое нам дано, и все, что мы можем сделать, — это выкорчевывать зло, чтобы тем, кто придет после нас, осталась чистая земля».
Публикации проекта отражают исключительно мнение авторов, которое может не совпадать с позицией Института Кеннана или Центра Вильсона
Подписаться на «Иными словами»
Subscribe to "In Other Words"
About the Author
Kennan Institute
The Kennan Institute is the premier US center for advanced research on Eurasia and the oldest and largest regional program at the Woodrow Wilson International Center for Scholars. The Kennan Institute is committed to improving American understanding of Russia, Ukraine, Central Asia, the South Caucasus, and the surrounding region though research and exchange. Read more